Я приезжаю в Хорватию за потерянным настроем и мироощущением, кажется, все же я поделена немного: одна часть меня навеки предана соленым мысам и холмам Адриатики, в то время как все остальное растворено в Севере и снеге. Я приезжаю в Хорватию за душой и покоем, за тем, чего мне порой так недостает сильно в Москве. И едва только моего носа достигает запах гор, каменистых троп, кипарисов и моря, как я понимаю - я дома. Хотя если уж совсем честно, то дом начинается прямо от ярко - зеленого самолета S7, когда голубое небо, с редкими - редкими облаками, заснеженные шапки гор и зеленые холмы. Я пытаюсь рисовать, но у меня это плохо получается, потому что я ненавижу, когда меня начинают дергать, почему это так, а не иначе, например, и фразы вроде "я бы оставила белый свитер вместо синего". Ничего подобного - к оленям только темно - синий, глубокий и спокойный синий цвет, и оленья мордочка выглядит на нем хорошо, как ни на каком другом.

В Черногории тепло и ясно, можно даже расстегнуть пиджак и вдохнуть полной грудью. Только наш путь лежит дальше - через границу, до Хорватии, и дальше до Дубровника, сквозь горы и крохотные деревушки, мимо уже закрытых виноградников и мимо нет - нет, да встречающихся пастухов со стадами овец. Гладкая, ровная дорога, кофе в придорожном кафе, ягодный мармелад, жилет в руки: мы пересекли границу и стало прохладнее, может быть, даже будет дождь. Вечером - очередная попытка меня обидеть /ведь без этого нельзя прожить совершенно, ну никак/, я снова рисую, и понимаю, что мне упорно не удается нарисовать Юхана, и тогда я примерно формулирую, что хочу нарисовать вместо этого, и оставляю тему именно с этим рисунком до самолета обратно - а вдруг получится? Результат - вечером в инстаграме:  леттипяя, снег, и олень. И боже, снова эти вопросы - почему синий снег? Что ты вообще понимаешь. Я не дорисовала еще, но ведь уже есть настроение, это самое главное.

Объемы злости просто поражают, я думала, она хотя бы на поездку задвинет все свои гадости, но куда там, она ведь так жалеет о том, что родила меня, не иначе! Под вечер я падаю без сил, совершенно, порой просыпаясь, потому что мне холодно, ведь она перетягивает все одеяло на себя, а балкон открыт. Немного слушаю Яна Тирсена, заново проваливаюсь в сны, мне снятся переулки и лестницы Старого Города, я гадаю, попадаем ли мы туда в эту поездку. В Mali Ston - лучшая на свете паста с морепродуктами, мидии и белое вино в Kapetanova Kuca, в Дубровнике - пиццерия Tabasco, скрытая от глаз массового турпотока, и только потому такая вкусная, в Дубровнике же я виновата во всех бедах мира и вселенной вокруг, потому что не посмотрела вместо нее, сколько стоят бусы, которые она себе присмотрела. Знаешь, мне надоело - хочешь найти себе крайнюю, ищи где - нибудь в другом месте. Завтра она едет в Египет... и не хочет этого, а я считаю часы до ее отъезда, потому что уже успела устать, когда я работаю переработкой ее негатива. В Москву мы возвращаемся с солнцем, ясным небом, запахом кипарисов и огромной чашкой кофе с пушистой пенкой, чтобы потом весь полет рисовать тот самый "синий" снег и того самого оленя, и начать рисовать силуэт немного мультяшно - тролльской  леттипяя, в глубине души понимая, что мне опять что - то не нравится. Москва встречает апельсиново - рыжими огнями, морозным воздухом и почти пустыми дорогами - я дома? Да, особенно когда так знакомо чирикает телефон - с возвращением домой, милая. Действительно - с возвращением домой, Шалфей, тебя тут ждали
вдохнуть море