По приезду из края волнений и лунных пейзажей, где горы скрываются в молочно - серебристой дымке, идущей от моря, я внезапно резко и очень сильно простужаюсь, мне становится очень горячо и очень душно; не спасает ничего - даже пижама прохладных снежно - льдистых оттенков, в кровати душно и тяжело, вне ее - еще тяжелее, снова очень сильно тянет забраться обратно под одеяло,
новое открытие - смородиновый квас, думая, что это ерунда, влюбляюсь в него с первого глотка, и уже от себя не отпускаю,
Однако в понедельник я все равно собираюсь на работу, без людей я существовать не могу, а общество всеа лечит, как бы тебе плохо ни было. Также и со мной, цепкие пальцы простуды по - прежнему крепко меня держат, но я не поддаюсь, по городу летают легкие островки облаков, и иногда, если очень повезет, одно такое маленькое облачко может аккуратно спланировать на твой нос. Город весь в крохотных облачках, очень красиво.
Мятный лимонад и овощи, йогурт, много кофе, пытаюсь убедить отца, что мне очень, очень - очень нужен шведский,
Nordic School забракован - потому что район - но Swedlang в районе Таганки нравится намного больше, осталось только съездить туда, посмотреть что да как.
В суматохе дней как - то очень быстро забывается, что вообще - то 12 число выходной, поэтому 11 вечером я еду домой. С удивлением отмечаю, что мне становится очень трудно поддерживать разговор с человеком, у которого на уме только сигареты да ненависть к случайно подрезавшим его водителям, что помогло - не знаю. А может быть, все благодаря уже какому - то относительно сформировавшемуся спокойствию, мне уверенно и очень хорошо.
Среда почти полностью проводится в кровати, пересматриваю Pride & Prejudice, перелистываю пару страниц одноименного романа, думаю, что я совершенно точно возьму с собой эту книжку, когда поеду в Стокгольм. Она такая маленькая и мягкая, и столько всего уже увидела - пережила, а тепла от нее - океанами, побольше бы таких вещей с настолько сильной энергетикой.
Новая пижама с шортиками в совершенно лапландских узорах и с льняным топиком, скучные пеньюары все же совершенно не мои - девочкам вроде меня полагаются именно пижамы. И смешные тапочки.
В Турции меня приняли за мультипликатора, сказали, что были бы не против такого мультфильма, я улыбаюсь, и вновь утыкаюсь взглядом в карандаши. Есть только я, много карандашей, обжигающий песок и где - то за спиной шепчет и вздыхает мерцающее расплавленным оловом море. А мне становится снова лет шесть.
Дарья и медведь