Я слышу трепет маховых крыльев за своим плечом
У работы расцвела сирень, очень красиво. Вообще город расцвел - повсюду цветы, очень много зелени, недалеко от дома растет дерево с бледно - зелеными, по цвету похожими на тусклый арктический лед, сухой и колючий, пахнет вишней и яблоками. Жарко так, что я даже немного теряюсь; я плохо думаю, когда тепло так, что даже плавится асфальт.
Снова встала в пять утра, словно заново вспомнила о том, как же это здорово, и что рассветный мир со всей его еще такой неспешностью и легкостью по настоящему очарователен. Все бегом - бегом, ничего не успели, пора выезжать - с грустью думаю о том, что до первого кофе я доберусь не раньше чем на работе. А вот в теле - на удивление, легкость, возможно в первую очередь потому, что на самом деле я проснулась чуть раньше, когда за окном было еще совсем темно, и не было рассветных песен.
На мне светлые балетки, джинсы, горчично - оранжевая футболка со следами - флагами, ярко - зеленая, словно только что родившаяся майская зелень сумка, вспыхивающая изумрудными искрами, и апельсиново - рыжая ветровка, я и подумать не могла, как же сильно я устала от всех этих рубашек - туфель - массивных сапог; безумно хочется легкие платья, тонкие материалы, легкость и воздушность.
И кажется, я уже даже почти знаю, где я все это найду, пора воплотить желаемое в жизнь, а не жить только так, как угодно - удобно - приятно кому угодно, но не мне.
Сегодня я еще раз приеду на дачу, надо - заберу свечку, чтобы в квартире пахло теми самыми яблочными пирогами с корицей, муми - тролльскую книгу, а завтра куплю сама себе цветы, и поставлю на свой рабочий стол.
Папе завтра исполняется 55 лет, больше всего на свете я хочу услышать Томаса, и ПОГОВОРИТЬ, так, чтобы в горле пересыхало, но я бы продолжала говорить, потому что это ведь так здорово - не передать! И может быть, я переведу мой репортаж о Дубровнике, и отправлю его Томасу, как бы я ни боялась. Но если уж что - то делать и безумствовать, то когда, как не сейчас, когда так сладко, нестерпимо пахнет сиренью, яблоками и надвигающейся жарой?
Снова встала в пять утра, словно заново вспомнила о том, как же это здорово, и что рассветный мир со всей его еще такой неспешностью и легкостью по настоящему очарователен. Все бегом - бегом, ничего не успели, пора выезжать - с грустью думаю о том, что до первого кофе я доберусь не раньше чем на работе. А вот в теле - на удивление, легкость, возможно в первую очередь потому, что на самом деле я проснулась чуть раньше, когда за окном было еще совсем темно, и не было рассветных песен.
На мне светлые балетки, джинсы, горчично - оранжевая футболка со следами - флагами, ярко - зеленая, словно только что родившаяся майская зелень сумка, вспыхивающая изумрудными искрами, и апельсиново - рыжая ветровка, я и подумать не могла, как же сильно я устала от всех этих рубашек - туфель - массивных сапог; безумно хочется легкие платья, тонкие материалы, легкость и воздушность.
И кажется, я уже даже почти знаю, где я все это найду, пора воплотить желаемое в жизнь, а не жить только так, как угодно - удобно - приятно кому угодно, но не мне.
Сегодня я еще раз приеду на дачу, надо - заберу свечку, чтобы в квартире пахло теми самыми яблочными пирогами с корицей, муми - тролльскую книгу, а завтра куплю сама себе цветы, и поставлю на свой рабочий стол.
Папе завтра исполняется 55 лет, больше всего на свете я хочу услышать Томаса, и ПОГОВОРИТЬ, так, чтобы в горле пересыхало, но я бы продолжала говорить, потому что это ведь так здорово - не передать! И может быть, я переведу мой репортаж о Дубровнике, и отправлю его Томасу, как бы я ни боялась. Но если уж что - то делать и безумствовать, то когда, как не сейчас, когда так сладко, нестерпимо пахнет сиренью, яблоками и надвигающейся жарой?
